Об групповом изнасиловании на Кипре, которого НЕ БЫЛО, или зачем нам нужна презумпция невиновности

Всех обвинённых в изнасиловании британской туристки отпустили, а её саму арестовали по подозрению в том, что она оклеветала ребят. С самого начала я не верил во всю эту историю, но не хотел писать об этом, потому что единственное, что можно было написать — идёт следствие, посмотрим что оно покажет.

Однако на прошлой неделе меня выдернули на интервью по Рэке, и там я сказал — запомните, эти мальчики могут быть абсолютно невиновны, и я считаю, что государство не должно бросать их в беде. Независимо от того, в чём обвиняют (а точнее, ещё даже не обвиняют — подозревают) гражданина Израиля за границей, страна должна ему помочь. Не знаю, чем помогла нашим несовершеннолетним гражданам наша страна, кроме газетных заголовков в стиле «звери-насильники».

Почему я с самого начала не поверил в эту историю? Потому что эта (вставьте сюда самое нехорошее слово, которое вы знаете на любом языке) потерпевшая сказала, что 12 ребят её связали и насиловали. И вот тут я уже очень сильно засомневался.

Дело в том, что изнасилование — вот такое вот дикое, групповое, с избениями и связыванием — это очень сильное отклонение от нормы, и даже в пьяном виде средний обычный подросток на это не способен. Понятно, что любой может оказаться насильником — мало ли как у человека может съехать крыша от алкоголя, приличные вроде бы люди, например, за руль садятся в абсолютно пьянющем виде, а это реальное покушение на убийство.

Но вот поверить в то, что 12 ребяток — не блатных зэков, отпущенных Берией холодным летом 53го, а обычных нормальных школьников — все вместе окажутся способными на такое зверство, мне было тяжело. Да, один может оказаться таким. Двое, трое. Но ДВЕНАДЦАТЬ произвольно выбранных подростков чтобы все были зверьми, причём внезапно ими оказались? Это уже граничит с невозможным.

Потом отпустили пятерых, которые были ну уж совсем ни при чём — и то, что сказал один из них, превратило мои сомнения в уверенность. Парень, который вышел из тюрьмы потому, что его подруга сделала с ним селфи, когда он спал у неё на плече как раз в разгар этого «изнасилования», сказал — «я не понимаю, почему она сказала, что я тоже был там, и опознала меня как насильника».

А сегодня оказалось, что следователи на Кипре раскололи эту (здесь самое нехорошее слово на всех доступных нам языках) потерпевшую. Вроде бы кто-то из пацанов начал снимать их групповушку, и ей это не понравилось, и она решила засадить всех их вместе. И после очередной перемены показаний следователи пришли к однозначному выводу — «овца врёт!»(с).

Во всей этой истории есть несколько важных аспектов. Я бы разделил их на три момента — презумпция невиновности (общий и частный случай) и наша реакция.

1. ПРЕЗУМПЦИЯ НЕВИНОВНОСТИ.
Как-то раз в комментариях я увидел вопрос «что такого священного в этой вашей презумпции невиновности, что вы за неё так держитесь?» — и я ответил «без неё вас бы давно посадили за изнасилование и убийство пенсионерки в 2001 году». Какой пенсионерки, удивился человек? Какие ваши доказательства? Какие ВАШИ доказательства, что вы её не насиловали и не убивали, спросил я — ведь если нет презумпции невиновности, есть презумпция виновности.

Что такое презумпция? Это изначальное предположение, из которого мы исходим. Относительно виновности оно бинарно — либо человек виновен, либо нет. Соответственно, может быть две ситуации — либо любой человек априори невиновен ни в чём, пока суд его не признает виновным, либо любой человек априори виновен во всех преступлениях, которые существуют (что, согласитесь, звучит слегка бредово).

Итак, запомните — любой человек, как бы он нам ни был приятен или отвратителен, считается невиновным, пока государство не доказало обратное. Пока суд не вынес решение о его виновности — он невиновен.

2. ПРЕЗУМПЦИЯ НЕВИНОВНОСТИ В СЕКСУАЛЬНЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЯХ

Витгенштейн говорит о том, что мир состоит не из объектов, а из историй. К каждому объекту присоединена история, без которой он для нас абсолютно нерелевантен. Так и к вопросу о доверии к потерпевшей присоединена история, без понимания которой нельзя понять современное положение вещей.

Раньше жертвам сексуальных преступлений не верили «просто так» — надо было предоставить доказательства, а ввиду того, что большинство таких преступлений не оставляют следов, засудить преступника по такой статье было очень тяжело.

Из-за этого пошла волна пртестов, движение и давление в ПРАВИЛЬНОМ направлении — как сделать так, чтобы потерпевшие от сексуального насилия не были «невидимы» системой, и чтобы насильники были осуждены.

В частности, например, в закон ввели правило о том, что жертву сексуального насилия нельзя расспрашивать о её сексуальном опыте, когда это не является составляющей частью дела — потому что если женщина работает проституткой, или просто трахается с тремя новыми чуваками каждый день, это никак не влияет на то, было или не было изнасилования.

Пример — чувака судят за изнасилование, а он говорит — да она вообще со всеми спит, и вот вчера спала с Васей, а позавчера с Петей, посмотрите на неё. Это не имеет никакого отношения к данному случаю, и вопросы о том, с кем она спала раньше запрещены, ибо они нерелевантны их цель — забить потерпевшую на перекрёстном допросе.

Но если потерпевшая говорит — он меня затащил в номер, я девушка порядочная и я бы никогда не пошла ночью к нему одна, а оказывается, что она каждый вечер к другому мужику ходит — то это доказательство того, что она лжёт, и уже очччень релевантная информация.

TWO WRONGS DON’T MAKE IT RIGHT — то, что раньше было неправильно, не стало правильно, когда презумпцию невиновности перевернули с ног на голову и теперь в сексуальных пеступлениях человек автоматически считается виновным только потому, что потерпевшая так сказала.

3. НАША РЕАКЦИЯ

Вопрос о том, верить или не верить потерпевшей, решают следствие и суд. Но в случае сексуальных преступлений этот вопрос решает толпа под влиянием СМИ, которые сегодня абсолютно все поддерживают генеральную линию партии — верить любому, кто скажет, что подвергся насилию или домогательству.

И поэтому меня очень порадовал один комментарий в Ynet под новостью об освобождении ребят — ИЗВИНИТЕ! Извините за то, что я уже было решил, что вы виновны, написал кто-то, это будет мне уроком не судить людей, исходя из газетных статей.

А теперь мне бы хотелось посмотреть на тех, кто уже успел написать в фейсбуке гневные посты о том, как же ему стыдно за наших ребят, и поддержку несчастной (здесь самые плохие слова, выражения и идиомы на всех известных человечеству языках) потерпевшей.

Я лично видел где-то в фейсбуке такие комментарии, не помню у кого — и мне бы хотелось посмотреть, хватит ли у этих людей интегрити (не знаю как по-русски), чтобы публично извиниться перед этими ребятами и признать свою ошибку. Посмотрите, есть ли такие, и расскажите мне, пожалуйста.

************************

Остаётся только один вопрос — какой срок давать за ложный донос об изнасиловании? Я считаю, что правило должно быть простое — столько же, сколько дали бы насильнику. Хотя в древнем Китае, по-моему, давали в два раза больше. А по Хаммурапи — так вообще казнить, но там эта мера применялась по отношении вообще ко всем жизненным ситуациям.

Поняли?

АПДЕЙТ — в юридическом анализе этой истории я забыл маленькую, но ОЧЕНЬ важную дерталь. СОВЕРШЕННОЛЕТНЯЯ женщина занималась сексом с НЕСКОЛЬКИМИ МАЛОЛЕТКАМИ — а это значит, что она не только лжесвидетельница, но ещё и должна пойти по статье за совращение малолетних. Такие дела.