Правосудие должно свершиться, даже если падут небеса — на эту фразу меня натолкнул один из читателей, приславший мне чудесный отрывок из интервью нашего бывшего солдата номер 1 и даже, по-моему, премьера (а ныне наркодилера в законе) Эхуда Барака. Посмотрел я это интервью и аж заколдобился от пары фраз, которые там были.
Во-первых, Барак очень ругал БАГАЦ за то, что они составом из 11 человек (то есть простите — судей, не надо путать) разрешили Биби занимать пост премьера. Решение это он объяснил трусостью судей — хотя мне оно кажется настолько юридически очевидным, что как-то жалко видеть, как под него подводят идеологическую базу.
А во-вторых, от чего я в натуре, мягко говоря, охренел — это его призывы выходить на домонстрации и усилить их, чтобы судьи на суде Нетаниягу почувствовали давление народа и отправили его в тюрьму.
Чесслово, Биби мне не платит денег, да и не питаю я к нему какой-то особенной нежности. Но предложение Барака надавить на судей — «они топже люди из плоти и крови, и если на них надавить как следует…» — меня… Как сказать по-русски «мекомем»? Всеми фибрами отторгаю я его.
Суд — он для того и суд, чтобы судить по доказательствам, предоставленным сторонами. Именно поэтому Фемида с повязкой на глазах и с весами, которые взвешивают доказательства сторон (в отличие от того, что думают американские адвокаты, вы же знаете — to be a lawyer in New York you have to be Jewish, do cocaine and pass the Bar).
Как только я посмотрел это интервью, в голове стали складываться автомобильные ассоциации, и быстрое гугление вывело меня на статью в Википедии на английском языке — на русском её почему-то нет.
Fiat justitia ruat caelum — красиво сказано, пусть падут небеса, но правосудие должно свершиться. Эта фраза упоминалась в решении отменить смертный приговор по делу Scottsboro Boys, когда девятерых чорных подростков возрастом от 12 до 19 приговорили к смерти за изнасилование, которого не было. Было это в Алабаме в начале 30-х годов, и судья James Edwin Horton, отменивший приговор перед своими перевыборами (судей там выбирают), знал, что это будет стоить ему карьеры.
Та же фраза была и в деле Somerset v Stewart от 1772 года, когда английский суд постановил, что беглых рабов нельзя возвращать владельцам, ибо британские законы не признают рабства на территории Англии.
Эту же фразу объясняет присяжным адвокат в прекрасном — даже, я бы сказал, одним из лучших фильмов про суд — фильме Find Me Guilty с выдающимся, как оказалось, драматическим актёром Вин Дизелем в главной роли.
Однако источник этой фразы интересен нам ещё больше, ибо нет ничего нового под солнцем (да и под луной тоже), и изображённые на картинке МУРовцы со своим «вор должен сидеть в тюрьме» в эпизоде, где сесть в тюрьму должен был как раз Жеглов, подбросивший подследственному улику.
Гней Кальпурний Пизон, современник самого распиаренного еврейского мальчика, первый произнёс эту фразу — так говорит нам Сенека в своих Диалогах, в главе «О гневе». А история прекрасна — и спасибо нашему псевдокарантину с отменёнными судами, благодаря которому у меня было не пара часов, а часа четыре подготовить материалы для этого эссе.
Пизон — римский военачальник и политический деятель — приговорил к смерти солдата, который ушёл в увольнительную с другом, а вернулся без него (типа ясно же, раз пришёл один — значит убил друга). Когда центурион уже собрался сечь голову горе-солдатику, внезапно появился из загула его «убитый» друг, и центурион взял за уши обоих горемык и повёл к Пизону.
Пизон внимательно рассмотрел дело и приказал казнить всех троих — первому уже вынесли приговор и прям жалко отменять, центуриона за то, что не выполнил приказа и промедлил с казнью, а второго солдатика — за то, что стал причиной смерти двух невинных людей.
Пусть падут небеса, но справедливость должна восторжествовать, сказал Пизон. Некоторым утешением мне по прочтении этой истории была карма — сам Пизон был обвинён в отравлении своего приёмного сына Германика. Как пишет Википедия, доказательств в пользу этого не было, но городской плебс, любивший Германика, был уверен, что Пизон — отравитель, и требовал для него смерти. Тиберий, на чью поддержку Гней рассчитывал, вёл себя осторожно и демонстрировал беспристрастность. Поэтому Гней понял, что шансов на оправдание у него нет. Однажды ночью, оставшись один в спальне, он пронзил себе мечом горло.
Поэтому когда люди говорят о справедливости и законах так, как будто это что-то простое и понятное, мне становится грустно — это очень обесценивает всё, чем я занимаюсь уже четверть века. Ибо, как говорил мой покойный лучшайший друг Рема Долганёв, умерший от героина в 26 лет — всё гораздо сложнее.
Ну и пользуясь случаем, хочу поблагодарить администрацию 225-й биологической школы за то, что когда поймали меня на продаже травы одноклассникам, угрожали подать на меня в прокуратуру — долгие колебание ехать/не ехать закончились в тот же день, и только поэтому я не умер от героина, как многие мои друзья-однокласснники, а пишу для вас эти строчки и спасаю людей.
Да и за биостанцию на острове Средний тоже спасибо, но это уже совсем другая история.
'О справедливости и давлении на суд, или Fiat justitia ruat caelum' Комментариев пока нет
Будьте первым комментатором!