Луи Оливера — судья в специальном суде для ветеранов. Оказывается, в Америке есть такой особый суд, в котором система пытается помочь ветеранам армии, не вписавшимся в систему гражданской жизни после дембеля.
Сам судья не просто так попал в ветеранский суд — он был спецназовцем, и прошёл войну в Заливе в своём спецназовском зелёном берете. Здесь, на фотографии, он носит красный берет почему-то — не знаю, как у них в армии принято, может у них их два — один по праздникам, а один на каждый день?
На днях пред ним предстал Джо Серна — трижды награждённый Purple Heart’ом (то есть трижды показавший храбрость при ранении) зелёный берет, ветеран Афганистана. Джо не смог отойти от ужасов войны, и пошло-поехало : алкоголь, наркотики, преступления.
Система передала в очередной раз накосячившего Джо в специальный суд, который отличается от других тем, что направлен на реабилитацию, а не на наказание. Логика такова — если мы попытаемся решить проблемы человека (психологические, проблемы с зависимостями, социальные), то вероятность того, что он будет и дальше преступать закон, снижается.
Но, как известно, процесс реабилитации очень тяжёлый и медленный. Не то, чтобы человек, только став на путь внутренней реинкарнации, сразу же менялся и становился послушным и трезвым. А так как процесс избавления от зависимости надо контролировать, ветераны регулярно сдают анализы на наркотики.
С анализами у Джо в очередной раз не сложилось, и судья дал ему микронаказание — ночь в одиночной камере. Что, конечно, не так страшно, как вечная весна в ней — но лично для Джо это было особенно ужасно, ибо PTSD.
Post-traumatic Stress Disorder — очень распространённая у солдат хрень (даже не знаю, как написать — болезнь? condition!). Это раньше было «стыдно» за такое, типа «не мужик» — а теперь оказывается, что убивать людей для современного человека не очень здоровая для психики тема.
А у Джо совсем грустная история — его Хаммер упал в реку, и пока его доставали, все его друзья утонули насмерть. И как и многие, кто пережил утопление, Джо подхватил клаустрофобию. А особенно — в одиночестве.
И вот уже в тёмной камере-одиночке объяли его воды до души его, и тут открывается дверь и внутрь заходит судья Луи. Луи оказался настоящим brother in arms — (чёрт, выключите эту песню из головы!) и увидел, что братану совсем плохо.
Они провели в камере всю ночь, проговорили до утра. А помнишь, там, за Кандагаром… Как в Мама не горюй, где мент с Зубеком. А утром разошлись — судья на работу, а Джо дальше пытаться собрать по кусочкам свою порушенную жизнь.
Редкие и ценные, как трюфели в израильском лесу, истории о человечности судей трогают моё циничное адвокатское сердце. Это как солнечный зайчик в незрячем мире судебной системы — из-за таких хочется верить, что пластмассовый мир победил не окончательно.
Мораль — никогда не поздно постараться быть человеком
'О сострадании, или когда судья — человек' Комментариев пока нет
Будьте первым комментатором!