Какой же кайф, что я пишу по-русски и могу написать о любом судье то, что думаю — а до него это не дойдёт!
Пару часов назад вернулся из телявивского суда, где закончил долгое тяжёлое дело. Тяжёлое не по статье (хотя алабама всегда тяжёлая, что бы там ни было), а потому, что мои желания совсем не совпадали с желанием прокуратуры поиметь моего клиента, и через пропасть между нами надо было долго и упорно строить мост — но обычный мост строят из куирпичей, а такой — из моих blood, sweat and tears.
Закончил я, кстати, успешно — по крайней мере когда очень уважаемые мной коллеги пишут в вотсаппе «монстр!», я знаю, что не только мне, моей жене и моей маме кажется, что я очень крутой, но даже и коллегам, которые в принципе как голуби — никогда не упустят ни одного шанса насрать вам на голову.
Так вот, я хотел поделиться впечатлением о судье Рои Пери, который попал на судейское кресло после длительной работы прокурором.
Как я уже сказал, алабама (אלמ»ב, насилие в семье) — дело тяжкое. В таких делах в других залах приговоры прописывают практиучески автоматом, но тут мы к нему пришли как положено — с договором.
Я уже говорил, что САМАЯ крутая речь адвоката в суде состоит из одного слова? Согласен! Это значит, что мы пришли к судье с готовым договором, и прокурор передо мной встаёт и рассказывает, почему суд должен принять нашу сделку и почему прокуратура пошла на такие уступки (то есть почему мой клиент такой хороший и несчастный, что его решили пожалеть даже прокуроры). И всё, что мне остаётся сказать — СОГЛАСЕН!
Зал суда был почти пустой, не было лахаца и судья разговаривал с нами. И на тему об автоматическом порывании задницы человека на фашыстские кресты только потому, что в деле алабама, он сказал праклитутке — вы часто перегибаете палку, я вижу это по делам, что вы просите несоразмерные срока. А это маятник, и когда его перегибают слишком сильно в одну сторону, он потом идёт сильно в другую.
Я, говорит судья Пери, за равновесие. Нужно следить и за тем, чтобы жертвы преступлений были защищены и отмщены, и чтобы подсудимого не драконить свыше всякой меры. И внимательно меня слушал, когда я говорил о тяжёлом материальном положении клиента, и реально вник в ситуацию.
Выносит он приговор (то есть утверждает нашу договорённость), а я в этот момент смотрю в Твиттер и первое, что мне бросается в глаза — в Америке теперь мороженое эскимо больше не будет называться эскимо, потому как эскимосам это делает больно и напоминает о колониализме и прочих ужасах капитализма (как газеты Правда обчитался, чесслово).
И я, подойдя за протоколом, говорю судье — вот, говорю, ты ж говорил за равновесие и баланс. А сегодня такая точка зрения — это чистый экстремизм, в 2020 не положено подходить в проблемам спокойно и взвешено. Вот, зацени, нет больше эскимо. Посмеялись. Он говорит — я за равновесие, в том числе душевное, поэтому к карьере не стремлюсь. А дело в мтом, что все причастные к этому делу судьи ушли в мехози на повышение — я ему говорю, это ж золотое дело, оно тебя тоже наверх толкнёт.
А судья мне говорит — я сейчас на своём месте, мне наверх не надо, и не хочется, и я нашёл своё равновесие.
Так вот что я хотел сказать. Респект и уважуха людям, которые на своём месте. После такого судьи приобретаешь РЕАЛЬНОЕ уважение к суду — не потому, что так надо, положено, принято и записано, а потому, что там сидит настолько приличный и разумный и грамотный и приятный человек, что зная себя я могу точно сказать что как судья я был бы гораздо хуже.
А маятник да, он реальный, и он качается, и поэтому, когда я читаю новости западной цивилизации, мне за неё становится очень стрёмно.
'О хорошем судье, или маятник качнётся в правильную сторону' Комментариев пока нет
Будьте первым комментатором!